Александровский Ампир мебель по проектам архитекторов

Мебель, изготовленная в России в начале ХIХ века, когда французский стиль интенсивно распространялся в большинстве европейских стран, оставалась, по определению одного из французских исследователей, «островком сопротивления». Отличаясь свежестью и оригинальностью. Однако полностью отрицать французское влияние, как и влияние форм английской мебели, ставшей особенно популярной в последние годы ХVIII века, было бы неверно. Русская мебель возникла и развивалась в сложившемся художественном пространстве Европы. Отечественные мастера изучали и заимствовали все новое и модное, создавая при этом самобытные и своеобразные образцы мебельного искусства.

Несмотря на ряд характерных признаков, объединяющих мебель, изготовленную в это время в России, цельное художественное явление, созданные русскими мастерами предметы отличались многообразием форм, способов отделки и богатством использовавшихся материалов. В немалой степени это объяснялось участием в их создании архитекторов, работавших при дворе. Творчество таких непохожих друг на друга зодчих, как, Л. Руска, А. Н. Воронихин, К.И. Росси, В.П. Стасов, выработавших в рамках классицистической традиции индивидуальный художественный почерк, сформировало «лицо» русской мебели «золотого века» ее истории.

Практика, при которой по эскизам архитекторов создавалось все оформление парадных интерьеров, включая мебель, сложилась еще в середине ХVIII века, во времена Ф. – Б. Растрелли. По его проектам и под непосредственным контролем изготавливались не только декоративное убранство грандиозных барочных ансамблей, но и собственно мебельные предметы: консоли с зеркальными рамами, гостиные гарнитуры, состоявшие из канапе, кресел и стульев, нарядные столы замысловатой формы для праздничных приемов с партерами из живых цветов, действующими фонтанами и многоярусными композициями для фруктов и сластей.

Исключительная роль архитектора укоренилась во многом потому, что ни в середине столетия, ни впоследствии в России не существовало института художников-декораторов (как это было, к примеру, во Франции), а ремесленные мастерские еще долго не являлись самостоятельными производствами, предлагавшими свои изделия заказчику¹. Ведущее место архитектора, продумывавшего каждый проект, начиная от композиционной идеи и кончая мельчайшими деталями убранства, не в последнюю очередь объяснялось и тем, что «большие» стили – барокко и классицизм – диктовали ансамблевый подход к его решению. Даже при Екатерине Великой, первой по настоящему заинтересовавшейся европейской мебелью и, по существу, привившей к ней вкус в России, обстановка личных комнат императрицы и помещений на половине наследника-цесаревича изготавливалась по проектам придворных архитекторов – А. Ринальди, Ч. Камерона, Дж. Кваренги, создавших отделку интерьеров.² Известно, что в 1760-1770-х годах в области мебельного проектирования работал и Ж. – Б.М. Валлен-Деламот; по эскизам архитектора были изготовлены резные золоченые консоли для апартаментов в Зимнем дворце, посеребренное канапе и ореховое бюро для деревянного Летнего дворца, кровати под балдахинами на французский манер в императорских покоях.³

С именем его современника Ю.М. Фельтена, также работавшего над мебельным убранством, связывают появление первых образцов «готической мебели» - курьезных перегородок, украсивших некоторые парадные залы загородных дворцов. По эскизам И.Е. Старова в 1788-1793 годах в ходе коренной реконструкции ряда помещений Зимнего дворца, предназначавшихся для великого князя Александра Павловича и его юной супруги, были изготовлены не только резные золоченые канапе, стулья и кресла, но и комоды, кабинеты и «разного сорта столы».⁴

К началу ХIХ века в Петербурге существовала практика, при которой столичные мебельные мастерские производили продукцию на основе договоров, заключенных со Строительной комиссией дворцового ведомства, возглавлявшейся архитектором, ответственным за комплексное решение вверенного ему объекта.

Понять, как работали мебельщики, исполнявшие заказы двора, восстановить механизм и процесс создания мебельных предметов от идеи до ее воплощения довольно трудно. Эскизы почти не сохранились, поскольку утвержденные проекты передавались исполнителю в виде рабочих чертежей и из мастерских уже не возвращались. Дошедшие до нас эскизы относятся, как правило, к вариантам, которые остались неосуществленными. Отсутствие рисунков объясняется еще и тем, что из-за постоянной спешки и чрезмерного объема проектных работ архитекторы лишь намечали основную композиционную идею и характер убранства, предоставляя своему помощнику или мастеру – изготовителю разработку намеченной темы в деталях⁵. Среди немногих сохранившихся рисунков мебели известны, главным образом, предметы для парадных интерьеров (кровати под балдахинами, кушеты, кресла, стулья, экраны, зеркала-псише), которым архитекторы уделяли особое внимание. В свою очередь, корпусную мебель (письменные столы, шкафы-секретеры и комоды) мастера изготавливали преимущественно по собственным разработкам или образцам, предлагаемым многочисленными уже в это время журналами и альбомами.

Метод заимствования и переработки предложенных вариантов сложился еще во второй половине ХVIII века, когда появились первые альбомы в помощь ремесленникам-мебельщикам. И.Э. Грабарь справедливо писал о том, что «в то времена, не стесняясь, брали удачные мысли друг друга, один их уродовал, другой совершенствовал, третий учился у уродующего, как не следует делать, а у совершенствующего, как надо брать чужое, и так незаметно пополнялась сокровищница форм, без излишнего бахвальства и вредного брюзжания»⁶.

Обращение к модным образцам было нормой и нисколько не умаляло роли автора, а, напротив, свидетельствовало о его профессиональной грамотности. Архитектору Тома де Томону, к примеру, некоторое время приписывали создание консольного стола из Спальни Марии Федоровны в Павловском дворце, ссылаясь на его сходство с подписным рисунком консоли для зимнедворцовского кабинета Александра I: исследователи считали, что этот проект зодчего настолько понравился при дворе, что повторялся для других интерьеров.

Столь нравившаяся современникам консоль действительно принадлежит к лучшим образцам мебели эпохи ампира и является своего рода квинтэссенцией стиля. Однако Томон вряд ли имел отношение к ее созданию. По идее и художественному решению консоль близка изделиям знаменитого французского бронзовщика П. – Ф. Томира, в мастерской которого, скорее всего, и были изготовлены все экземпляры этой мебели, бытовавшие в России. Подписанный Тома де Томоном рисунок, с одной стороны, свидетельствует о большой популярности консоли, а с другой – о профессиональной осведомленности архитектора, знакомого с лучшими образцами французской мебели своего времени.

Еще более откровенные примеры заимствования мы находим у А.Н. Воронихина, который не только использовал выразительные бронзовые детали французского происхождения, формировавшие своим «присутствием» художественный образ мебельного изделия (например, стол с патинированными головками зефиров), но заимствовал и предлагал к исполнению разнообразные проекты предметов внутреннего убранства из современных французских изданий. Традиционно приписываемые ему кресло-жардиньерка из Библиотеки Марии Федоровны, банкетки из залов Войны и Мира, ваза-треножник из прозрачного и цветного стекла в Павловском дворце, своеобразие которых исследователи объясняли индивидуальным почерком зодчего и влиянием художественного вкуса хозяйки Павловска, как оказывается в действительности, были заимствованы архитектором из альбома Пьера Никола Бовалле «Fragments d architecture, sculpture, etpeinture», изданного в Париже в 1804 году⁸.

Что касается К.И. Росси, то влияние декоративного стиля знаменитых французских архитекторов Ш. Персье и П. Фонтена на его творчество никогда не скрывалось зодчим. По настоянию своего учителя В. Бренны России провел два года (1803-1805) в Париже, где обучался у «лучших мастеров», которыми в то время были архитекторы Наполеона Персье и Фонтен, находившиеся в апогее своей славы и популярности. Есть все основания предполагать, что именно под их руководством Росси завершил свое образование. К моменту, когда он приступил к работе по оформлению петербургских дворцов, альбомы знаменитых французских декораторов были уже широко известны по всей Европе. Архитектор не раз обращался к типам и стилистике мебели, разработанным французами. О влиянии проектов французских зодчих наглядно свидетельствуют эскизы кресел их НИМРАХа, созданные по рисункам Росси кровати-ладьи для Аничкова и Зимнего дворцов, а также часто повторяющиеся в его мебельных проектах стойки локотников диванов, украшенные орнаментом в виде рогов изобилия, аканта, бараньих головок и т.п⁹.

Эти примеры – образцы осознанного обращения к модным темам, примеры откровенного заимствования. Другое  направление освоения европейской традиции привело к переосмыслению конструкции и оригинальной трактовали привлеченный французский материал по-своему, вкладывая в него новый смысл и придавая иное звучание.

Для того чтобы это увидеть, достаточно обратиться к типу кресла-корытца, ставшего в первой трети ХIХ века одной из любимых форм мебели для сидения. Мотив формообразования «корытца», так же как и саблевидная ножка греческого клисмоса, восходит к античности. Однако русские мастера заимствовали это мотивы от французского кресла-гондолы, впервые появившегося в будуаре императрицы Жозефины во дворце Сен – Клу. Кресло-гондола, созданное Персье и Фонтеном, стало эталонным образцом ампирной мебели и распространилось по всей Европе. В России кресло-гондола превратилось в кресло-корытце. Русское «корытце» оказалось ближе своему древнему первоисточнику – римскому солиуму, вырубленному из мрамора, поскольку (в отличие от французского прообраза) чаще всего изготавливалось с жесткой, полностью фанерованной спинкой, усиливающей пластичную выразительность предмета

Созданное архитектором Наполеона кресло, помимо необычной конструкции, интересно появлением в его декоре фигурок лебедей – любимого мотива императрицы Жозефины. Именно отсюда берет свое начало обращение к зооморфным сюжетам в украшении русской мебели, мода на которые сохраняется почти все первое десятилетие ХIХ века: стойки локотников, передние ножки кресел и стойки консолей изображаются в виде дельфинов, лебедей, львиных морд и лап (стилизованных или натуралистично трактованных), а также сфинксов и других фантастических существ.

Наряду с полюбившимися «корытцами», кресла-гондолы французского типа также бытовали в русских интерьерах, в том числе и в императорских дворцах.

Кресла с мягкими спинками и резьбой на локотниках в виде головок баранов и дельфинов можно видеть на акварелях, изображающих Кабинет (Библиотеку) императрицы Елизаветы Алексеевны и Спальню на половине Александра I и его супруги в Зимнем дворце¹⁰.

Отделка и убранство этих помещений связаны с деятельностью придворного архитектора Луиджи Руски, под руководством которого с 1801 по 1816 год осуществлялись все основные работы в императорских дворцах. Архитектор переделывал комнаты личной половины Александра I и Елизаветы Алексеевны дважды (в 1801-1802 и 1808); израсходованные суммы свидетельствовали о масштабности проводившихся им работ. Руска занимался и меблированием интерьеров: документально известно, что для убранства «половины» императорской четы зодчий отобрал из коллекции Эрмитажа уникальные образцы художественной бронзы, «по его рисункам были выполнены превосходные мебельные гарнитуры»¹¹.

Благодаря акварели с изображением Кабинет (Библиотеки) императрицы Елизаветы Алексеевны до нас дошло изображение полукресла необычной формы, аналогичного креслам, находящимся сегодня в Павловске¹². Если предположить, что кресло, относящееся к убранству Кабинета, появилось не без участия Л. Руски, работавшего над отделкой комнат на половине императорской четы, то и два кресла из коллекции Павловска также следует отнести к творчеству придворного архитектора или работавших под его началом помощников¹³.

С именем Руски, возглавлявшего Кабинет в 1801-1816 годах, принято связывать создание двух дворцовых гарнитуров, занимающих в истории русской мебели особое место. Первый из них – нарядный комплект из двадцати шести предметов (двух диванов, шести стульев и восемнадцати кресел) был изготовлен на Шпалерной мануфактуре в подарок императору Александру I в 1805-1806 годах¹⁴. Помимо мебели, в него входили четыре шпалеры (сохранились лишь две парные композиции, изображающие Диану и Сатурна на колесницах) и один напольный ковер, узор которого усиливал художественное единство всего ансамбля. Штучными шпалерами с теми же орнаментальными мотивами, что и в бордюрах настенных ковров, были обиты все мебельные предметы; пальметки и розетки в рисунке ткани перекликались с аналогичными мотивами в украшавшей мебель резьбе. Кроме этого, все предметы были объедены единым композиционным приемом: в прямоугольные спинки в обрамлении повторяющихся декоративных мотивов были вмонтированы разные геральдические композиции в виде колчана с валторнами, щита со стрелами, снопа с серпами. Военный атрибуты и геральдическое размещение декора на спинках кресел и стульев – влияние французской мебели эпохи Директории и Империи. Оттуда же был заимствован и зооморфный мотив стойки кресла и передней ножки в виде грифона на одной лапе¹⁵. Этот же декоративный мотив французские и русские мастера будут повторять в течение нескольких десятилетий не только в мебели для сидения, но и в консолях (передние стойки), круглых столах (ножки) и других типах мебели. 

 

«Готлисовый» гарнитур

 

Санкт – Петербург

По проекту Л. Руски. Петербургская шпалерная мануфактура. 1805-1806

Береза (?), резьба, позолота; обивка – шпалера

Государственный Эрмитаж

 

 

Стол-консоль с горельефной композицией «Коронование Вергилия»

 

Франция. Мастерская П. –Ф. Томира

Начало XIXвека

Красное дерево, фанеровка; бронза, латунь, литье, золочение, патинирование; мрамор. 88х88х60

Павловск

 

Столик

 

Санкт – Петербург. Мастерская Г. Гамбса. 1807

Черное дерево, фанеровка, инкрустация; бронза, латунь, литье, золочение, патинирование; стекло, гравюра

Павловск

Создание столика принято связывать с именем А.Н. Воронихина (по силуэту он близок к столу, изображенному на эскизе Кабинета – «фонарик»). Включение в декор необычных герм в виде головок зефиров также свидетельствует в пользу авторства зодчего. Подобные бронзовые головки встречаются во французской мебели 1800-х годов. Учитывая то факт, что Воронихин некоторое время провел в Париже, вернувшись в Россию, продолжал следить за новыми проектами французских художников-декораторов, такое предположение вполне обосновано. Независимо от того, кто был автором эскиза стола, он, без сомнения, был исполнен в мастерской Г. Гамбса. Характерно «гамбсовским» являются фриз из стрельчатых арок, украшающий подстолье и инкрустированный в торцы столешницы латунный декор из ромбов и кругов. Столешницу украшает гравюра «Внутренний вид пещеры» - прием, характерный для мебели, исполнявшейся по заказам вдовствующей императрицы Марии Павловны.

Парадная гостиная Аничкова дворца

 

Неизвестный художник

Вторая четверть ХIХ века

Государственный Русский музей

С 1809 по 1816 год Аничковым дворцом владела любимая сестра императора Александра I, великая княгиня Екатерина Павловна, переселившаяся Сида после бракосочетания с принцем Георгом Ольденбургским. К этому моменту во дворце (в котором ранее размещался Кабинет Его Императорского величества) были проведены большие работы по переделке и переоформлению интерьеров. По воспоминаниям дипломата Ж. де Местра, «дабы переменить назначение» дворца и «приготовить все для августейшей принцессы» были «потрачены громадные деньги». Из документов известно, что по просьбе Л. Руски ткани на отделку комнат закупались в Париже, а мебель изготавливали известные петербургские мастера Ф. Гроссе и Г. Гамбс. Работы во дворце обошлись более чем в пятьсот тысяч рублей – сумму по тому времени астрономическую.

Ваза-треножник

 

Санкт – Петербург. Императорский стеклянный завод. 1808

Стекло цветное, бесцветное, огранка; бронза, литье, золочение; камень

Павловск

 

Эскиз кресла-жардиньерки

 

P.N. Beauvallet d architecture, sculpture, et peinture». Paris. 1804

 

Эскиз банкетки

 

P.N. Beauvallet d architecture, sculpture, et peinture». Paris. 1804

 

Банкетка из зала Мира

 

Павловск

 

 

Кресло императрицы Жозефины из дворца Сен – Клу

 

 

По проекту Ш. Персье и П. Фонтена

Кресло Персье и Фонтена сразу получило признание. Дважды оно награждалось золотыми медалями на Индустриальных выставках 1801 и 1802 годов. Полюбившийся во Франции предмет распространился по всей Европе и многократно повторялся как эталонный образец ампирной мебели.

 

Эскизы кресел

 

К.И. Росси

Бумага, тушь, акварель

НИМРАХ

 

Кресло-корытце с локотниками в виде лебедей

 

Санкт – Петербург. Около 1800

Красное дерево, фанеровка, резьба; ткань

80х53х46

Государственный Эрмитаж

 

 

Библиотека императрицы Елизаветы Алексеевны

 

Неизвестный художник

1810-е. Акварель

Государственный Эрмитаж

 

По своим композиционным особенностям и характеру декора уникальной комплект, называвшийся в документах «готлисовым» (т.е. шпалерным), открывал череду неповторимых русских дворцовых гарнитур начала ХIХ века¹⁶. «Готлисовый» гарнитур, выполненный по правилам провозглашенного во Франции нового «стиля Империи», стал первым образцом русской парадной мебели эпохи ампира, призванной подчеркивать торжественную атмосферу дворцового интерьера. Художник вполне осознанно сочетал в декоре предметов атрибуты войны (ликторские связки, стрелы, колчаны, щиты) и атрибуты мира (серпы и колосья), отражавшие пастрольные настроения предшествовавшей эпохи сентиментализма.

Если в формах и декоративном строе «готлисового» гарнитура можно усмотреть влияние французских образцов, то решение гарнитура стульев для Танцевального зала Аничкова дворца было совершенно самостоятельным, хотя при его создании Руска обратился к довольно распространенному, известному еще в эпоху Людовика ХVI мотиву – спинке, трактованной в форме лиры¹⁷.

Стулья Руски для Парадного зала Аничкова дворца принадлежат к ранним образцам мебели ХIХ века¹⁸, окрашенной «под французский лак» и декорированной золоченой резьбой. По замыслу зодчего несколько десятков стульев были расставлены вдоль стен и наряду монументальными вазами и торшерами являлись неотъемлемой составляющей декоративного решения Парадного зала. Притом что форма стульев отличалась выразительностью и изобретательностью, сами предметы были на редкость тяжелыми и неудобными. Комфорт приносился в жертву торжественности и помпезности сознательно – парадной мебели эпохи ампира была уготована  особая роль: мебель, место которой строго определялось в интерьере, играла отведенная ей роль в создании ансамбля, пронизанного единой стилистической, а иногда и идеологической задачей.

От первого десятилетия ХIХ века сохранилось немного мебельных предметов, которые с уверенностью можно связать с творчеством того или много зодчего. К примеру, о деятельности Тома де Томона в области мебельного проектирования мы знаем очень немного лишь по иконографическим  архивным источникам.

Воспитанник французской архитектурной школы, испытавший влияние К. Леду, служивший у графа д^, Артуа, проектировавший для герцога М. Эстергази, Томон уже в ранних работах зарекомендовал себя большим мастером интерьера. В России, куда он приехал в самом конце ХVIII века, способности блестящего рисовальщика сразу же были замечены. По решению Кабинета в 1804 году Ж. – Ф. Тома де Томон был направлен на Стеклянный завод и назначен на должность художника-инвентора, «который бы мог снабжать завод хорошими образцовыми рисунками» «для умножения выгод его». Если выполненные по его эскизам изделия из стекла сохранились¹⁹, то о мебельных проектах сведений почти не существует. Известно только, что в 1806-1809-х годах архитектор перестраивал дом графини А.Г. Лаваль на Английской набережной, где заново отделал все интерьеры. В залах дворца, отличавшихся богатой архитектурно - художественной отделкой, особенно большую роль играли лепка и живопись. Для каждого интерьера архитектор специально спроектировал мебель, драпировки, люстры и жирандоли²⁰. Однако мебель из дома Лаваль не сохранилась и представление об опытах архитектора в этой области дают лишь две акварели М.Н. Воробьева, изображающие один из дворцовых залов²¹. На акварелях видны расставленные вдоль стен монументальные софы, декорированные накладной позолоченной резьбой (такой прием часто применялся в украшении русской парадной мебели первых десятилетий ХIХ века)²².

Значительно больше мебели связывают с именем А.Н. Воронихина. По его проектам или предложениям создавались предметы для императорских и великокняжеских интерьеров, и прежде всего Павловского дворца, отделка и убранство которого были поручены архитектору после пожара 1803 года. «Именно в Павловске ярко раскрылся талант Воронихина как большого художника и непревзойденного мастера русского дворцового интерьера», - справедливо отмечал знаток коллекции Павловского дворца-музея А.М. Кучумов, считавший Воронихина автором многих мебельных предметов, появившихся во дворце в это время²³.

Мебель для Павловского дворца – гостиные гарнитуры парадных залов и комнат жилой половины, отличающиеся своеобразной формой и необычностью декоративного решения, создавались по заказам зодчего в петербургских мастерских К. Шейбе, Ф. Гагемана и др. Уникальность этой мебели очевидна, как очевидно и то, что Воронихина увлекали формы античного искусства: в предметах Павловского дворца узнаются типы и мотивы античной мраморной и бронзовой мебели, в частности, образцов, найденных при раскопках Геркуланума и Помпей. Благодаря обнаруженным в упоминавшемся увраже П.Н. Бовалле эскизам становится ясно, что античные прототипы были восприняты русским архитектором в их французской интерпретации и переработаны в сторону большей полихромности и цветной насыщенности. Увлечение патинированной «раскопочной» бронзой выразилось в обращении к окрашенным в темно-зеленый цвет деталям, которые в сочетании с позолотой и яркими обивками стали отличительным признаком воронихинской мебели, воспринимающейся сегодня как специфически русское явление.

Диван и кресла из Греческого зала, выполненные в мастерской резчика К. Шейбе, обитые гобеленами мануфактуры Бове, принадлежат к ранним мебельным идеям архитектора²⁴. Из гарнитура Спальни Марии Федоровны в жилых комнатах Павловского дворца происходит диван – «кушет» на опорах в виде лап с львиными головами – излюбленный прием трактовки ножек мебели для сидения в виде звериных и птичьих конечностей. О том, что этот мотив можно связать с именем зодчего, свидетельствуют не только предметы из Павловска, но и эскиз «кушета» для неизвестного интерьера, сохранившийся среди рисунков архитектора²⁵.

Изобретательность Воронихина проявилась и в решении мебели для сидения. Спинки диванов и кресел архитектор решает то в виде грифонов, прячущихся в пышных акантовых зарослях (Греческий зал, 1805)²⁶, то в виде изысканных по рисунку пальмет (павильон «Вольер», 1807) или орнамента из змей (гарнитур из дома Шуваловых, 1805), поражающего совершенством и одновременно простотой.

Воронихину приписывается и целый ряд предметов корпусной мебели из Павловского дворца – секретеров, рабочих столиков, столов – жардиньерок, изготовленных в мастерской Г. Гамбса, а также мебель для Розового павильона, сооруженного по проекту архитектора²⁷. Все эти предметы, выполненные из красного дерева, эбена и мореной корневой березы богато украшены патинированной и золоченой бронзой; сложные композиции и изобретательные по силуэту, со вставками в виде живописных картин, гравюр или вышивок, занимают особое место в истории русского мебельного искусства и дают полное основание говорить о самобытности русской мебели начала ХIХ века, отличительными особенностями которой стали запоминающаяся пластика силуэтов, полихромность и сочетание различных материалов.

Если деятельность Воронихина в области проектирования мебели ограничивается, главным образом, кругом предметов для Павловского дворца, то совершенно особое место в истории мебельного производства принадлежит К.И. Росси.

Зодчий широкого диапазона – архитектор-художник, градостроитель, инженер, мастер интерьера и декоративного искусства, Росси руководил строительством, выполняя или контролируя все стадии проекта – от общей архитектурной композиции до проработки эскизов живописных и скульптурных деталей, включая мебель, вазы, осветительную арматуру и другие предметы обстановки. Важно отметить, что Росси не только создал мебельное убранство для всех сооруженных им дворцов, но и повлиял на развитии форм русской бытовой мебели второго и третьего десятилетий ХIХ века.

Организаторский талант позволил Росси собрать коллектив единомышленников – помощников и мастеров, работавших с архитектором многие годы. Успех Росси во многом объяснялся его высочайшим профессионализмом во всех сферах: он начинал как живописец-декоратор, затем проектировал предметы убранства и интерьеры и, наконец, занял должность ведущего архитектора. Первые шаги Росси в области декоративного искусства относятся к концу 1790-1800 годов²⁸. Однако по-настоящему самостоятельная работа началась лишь во время его пребывания в Твери, где молодому архитектору предстояло выполнить отечественный и по сути своей императорский заказ (его эскизы утверждали не только великокняжеские владельцы, но и Александр I), решив за три месяца сложную задачу по переоборудованию большого дворцового здания²⁹.

В начале 1809 года, в связи с переездом в Тверь сестры императора великой княгини Екатерины Павловны, Росси была поручена реконструкция Тверского Путевого дворца, ставшего с этого времени постоянной резиденцией губернатора – герцога Г.П. Ольденбургского, супруга великой княгини. Получив задание создать новое убранство, архитектор проявил большую изобретательность в отделке интерьеров парадных залов, которым придал истинно столичный блеск. Учитывая короткие сроки исполнения заказа, многие предметы убранства Росси заказывал в Москве и Петербурге. Однако мебель для вновь отделываемых помещений проектировалась явно специально. Учитывая тот факт, что изготовить предметы для всех парадных залов за три месяца было физически невозможно, сделанные для Путевого дворца гарнитуры следует датировать, скорее всего, 1810-1814 годами (временем работы К.И. Росси в Твери)³⁰.

От мебели Тверского дворца сохранились лишь единичные экземпляры. Диван, кресла, стулья и торшеры из Парадного зала, окрашенные под французский лак и декорированные накладной резьбой, по-прежнему находятся в Твери; одно кресло (ошибочно приписываемое Тома де Томону) после войны поступило в коллекцию Павловского дворца-музея.

Став в 1816 году первым придворным архитектором, Росси начинает выполнять все самые ответственные заказы. Не имея себе равных в области градостроительства, будучи новатором, в области строительных конструкций и новых инженерных устройств, архитектор много работает и в сфере декоративного искусства. Оперируя художественным языком ампира в редакции своих французских учителей, Росси не ставил перед собой задачу создания новых форм, однако его умение компоновать заимствованные мотивы таким образом, что они создавали неповторимый россиевский стиль, не имело себе равных.

К одним из первых столичных мебельных опытов Росси относится гарнитур из волнистой березы для «Опочивальни на половине покойного Государя» Павловского дворца. Изготовленный в мастерской Г. Гамбса мебельный комплект (из которого сохранилось четыре кресла, был доставлен во дворец 9 мая 1817 года. Днем раньше, по распоряжению зодчего, в соседнем «Новом кабинете покойного Государя» появились предметы березовой мебели «с резьбою и позолотою, обитые шитьем по канве», привезенные во дворец столярным мастером И.И. Бауманом.³¹

Оба комплекта, выполненные по рисункам К.И. Росси, отличал целый ряд особенностей, которые в дальнейшем не раз будут повторяться, и варьироваться в мебели по его проектам (в упрощенном виде они преломились и в бытовых мебельных предметах). Именно здесь впервые появились изобретенные Росси форма дивана, а также силуэты спинок, локотников, передних ножек и особый рисунок резного декора, позволявшие говорить об индивидуальном «мебельном почерке» Росси. Ставшая особенностью его мебели сомасштабность архитектуре позволили зодчему, изменяя детали, использовать однажды найденные силуэты в различных дворцовых интерьерах. Мебель для Нового кабинета, к примеру, получила развитие в формах предметов гостиных гарнитуров петергофского Английского³² и Царскосельского Александровского дворцов.^33. В 1817 году архитектор проектирует мебель для двух интерьеров Аничкова дворца – Гостиной и Опочивальни.

Несмотря на привычно сжатые сроки заказа (дворец готовили  бракосочетанию великого князя Николая Павловича с прусской принцессой Шарлоттой, будущей императрицей Александрой Федоровной) за несколько месяцев по проектам Росси и под его руководством в семнадцати залах дворцового здания расписали плафоны, обили новым материалом стены, исполнили новые камины, печи, мебель. Об убранстве парадной Опочивальни дает представление акварель Э.П. Гау (1857), на которой изображена большая нарядная кровать с балдахином и сплошь вызолоченная мебель, обитая голубым бархатом³⁴. Гарнитур мебели для Гостиной из простого дерева с отделкой белым лаком был изготовлен в мастерской И.И. Баумана в январе – июле 1817 года³⁵. Для парадной гостиной Росси создал комплект мебели, в котором статичные монументальные диваны дополнялись не менее монументальными, но более динамичными по форме креслами и стульями. Их ажурные спинки в виде стилизованной лиры представляли собой вариант излюбленной формы кресла-корытца, которая уютно охватывала сидящего с трех сторон. Размеры предметов Росси слегка преувеличивал, сделав это, с одной стороны, для того, чтобы мебель соотносилась с архитектурой зала, а с другой – чтобы сидячий ощущал большую свободу движений.

В мебели Аничкова дворца впервые появляется не только форма дивана-ладьи, к которой Росси впоследствии будет постоянно возвращаться, но и золоченый рельефный декор в виде пальмет, венков, завитков аканта, веток плюща, бараньих головок и бабочек (в дальнейшем в том или ином виде неизменно присутствующий в мебельных работах архитектора), заимствованный из проектов Персье и Фонтена. Гарнитур так понравился при дворе, что был повторен для Зимнего и Старого Кремлевского дворцов³⁶.

Эти работы принесли Росси новые заказы: в 1819-1824 годах он проектирует оформление убранства парадных и жилых помещений Елагиноостровского дворца, принадлежащего в это время вдовствующей императрице Марии Федоровне.

Камерные гостиные и кабинеты дворца на Елагином острове – один из наиболее совершенных образцов русского интерьера начала ХIХ столетия. Их художественная цельность и «ансамблевость» создавались как за счет пропорциональности и продуманности построения частей, так и с помощью характерного для Росси приема повтора разнообразных деталей – от масштабных в архитектурном декоре до декоративных в мебели и предметах убранства.

Для Елагина дворца Росси было спроектировано большое количество мебельных гарнитуров, отличавшихся не только использованием разнообразных материалов, но и новыми, подчас новаторскими формами. Обращает на себя внимание сдержанный, интимный характер предметов: во дворце, помещения которого предназначались под личные покои вдовствующей императрицы, архитектор должен был решить непривычную для него задачу – создать нарядную, но не помпезную, модную, но сдержанно выразительную мебель.

 

Кресло-жардиньерка из библиотеки вдовствующей императрицы Марии Федоровны

 

Санкт – Петербург. Мастерская К. Шейбе по рисунку А.Н. Воронихина. 1806

Береза, резьба, окраска под бронзу, позолота; ткань; вышивка

117х94х71 Павловск

Идея этого необычного мебельного предмета, соединяющего функции рабочего кресла и подставки для цветов, была заимствована Воронихиным из увража П.Н. Бовалле

«Fragments d architecture, sculpture, et peinture», изданного в Париже в 1804 году. Позаимствовав композицию, архитектор изменил форму локотников и завершение спинки, упростил решение обвязки сиденья, сохранив при этом такие детали, как ножки, заканчивающиеся лапами, витые каннелюры на «рогах изобилия» и вышивки по канве на спинке и сиденье.

Проекты из того же издания Бовалле были использованы Воронихиным при разработке эскизов банкетки для зала Мира и зала Войны и декоративного треножника, выполненного из стекла.

 

Проект кресла и элементы декоративного орнамента из сборника ««Regueil de decorations interieures....

 

Ш. Персье и П. Фонтен

Роль увража Персье и Фонтена, создавших официальный стиль наполеоновской Франции, трудно переоценить. Однако, помимо этого альбома, с модными направлениями в области убранства жилищ знакомили и другие издания, предлагая своим читателям в упрощенном виде сложные предметы, задуманные для дворцовых интерьеров. Наибольшей популярностью в первой трети ХIХ века пользовались «Collection des meubles et objetsde gout» П. де ла Мезанжеры и гравированные таблицы мадам Суайе.

 

Кресло

 

Санкт – Петербург

Мастерская Ф. Гроссе по проекту Л. Руски

До 1809

Береза, резьба, позолота; окраска, ткань. 87х75х47

Павловск

Аналогичное кресло можно видеть на акварели, изображающей Кабинет (Библиотеку) Елизаветы Алексеевны в Зимнем дворце. Оформление этого интерьера дважды осуществлялось по проектам Л. Руски, под наблюдением которого изготавливалось и мебельное убранство этого двоцового интерьера.

 

Стул

 

Санкт – Петербург. По проекту Л. Руски. 1809. Береза, окраска, резьба, золочение; ткань. 87х48х46

Государственный Эрмитаж

Стулья Руски для Танцевального зала Аничкова дворца принадлежат к ранним образцам мебели ХIХ века. Они окрашены «под французский лак» и декорированы золоченой резьбой, эффектно выделяющейся на блестящей поверхности цвета слоновой кости. Сочетание окраски с золочеными резными деталями в дальнейшем станет одним из излюбленных приемов декорировки русской мебели, предназначенной для парадных дворцовых интерьеров.

 

Стол-консоль из «Готлисового» гарнитура

 

Санкт – Петербург. По проекту Л. Руски

После 1806

Береза, резьба, позолота; мрамор 87х150х50

Государственный Эрмитаж

В настоящее время к «Готлисовому» гарнитуру можно отнести две консоли, не упоминавшиеся в первоначальном заказе. Характер резьбы и пластика, львиных масокне вызывают сомнения в том, что эти предметы если и не были изготовлены одновременно, то могли быть в последствии добавлены специально для этого комплекта.

 

Кресло и стул из «Готлисового» гарнитура

 

           По проекту Л. Руски. Санкт – Петербург, Петербургская шпалерная мануфактура

           1805-1806

Береза, резьба, позолота; шпалера

99х74х59; 99х56х46

Государственный Эрмитаж

В прямоугольные спинки кресел в обрамлении повторяющихся декоративных мотивов вмонтированы три разные геральдические композиции, решенные в едином стилистическом ключе: колчан с охотничьими рогами (валторнами), щит со стрелами; в спинке стульев – снопы с серпами.

 

Зал музея классических древностей в особняке А.Г. Лаваль

 

М.Н. Воробьев. 1819. Акварель

 

Государственный музей А.С. Пушкина, Москва

Известно, что в 1806-1809-х годах Тома де Томон перестраивал дом графини А.Г. Лаваль на Английской набережной, где заново отделал все интерьеры. Анфилада парадных комнат открывалась столовой, а завершалась залом, в котором помещались классические древности. На акварели изображены расставленные вдоль стен монументальные софы, декорированные накладной позолоченной резьбой – прием, часто применявшийся в украшении русской парадной мебели первых десятилетий ХIХ века.

 

Диван и кресла из Гостиного гарнитура Греческого зала Павловского дворца

 

Санкт – Петербург. Мастерская К. Шейбе по проекту А.Н. Воронихина. Обивка – Франция, мануфактура  Бове. 1804

Дерево, резьба, золочение, окраска под бронзу; гобелен

Диван: 96х181х98; кресло: 96х65х89

Павловск

 Монументальные и выразительные по силуэту предметы с объемной и сочной резьбой и наивными по трактовке зооморфными мотивами близки народной традиции общения с деревом и вместе с тем органично вписываются в атмосферу парадного классицистического интерьера.

 

Традиционной для творчества Росси являются предметы гарнитура из Малиновой гостиной³⁷ изготовленные из красного дерева и декорированные позолоченной резьбой, мотивы которой многократно повторялись в росписи на бумажных обоях этого помещения. Узнаваемые россиевские формы дивана, кресел, стульев и каминного экрана не только позволяют идентифицировать эту мебель с именем архитектора, но и отнести ее к мебельным «вершинам» мастера. Гарнитур ,выполненный в мастерской И.И. Баумана, с которым Росси много и плодотворно сотрудничал, понравился не только заказчице, но и окружению вдовствующей императрице: князь И.И. Барятинский, увидев мебель Малиновой гостиной, заказал аналогичные предметы для своего усадебного дома в Курской губернии.³⁸

Если гарнитур из Малиновой гостиной вполне вписывается в представления о парадной мебели Росси, то предметы для Фарфорового кабинета Елагина дворца отражают иное понимание, предназначения мебели в небольшом интимном интерьере: об этом свидетельствуют не только пропорции и силуэт, но и использованный материал. В этом комплекте впервые появляются дамское бюро с зеркальными вставками в надстройке, небольшие полушкафы и  маленькие кушетки. Все эти изящные предметы прекрасно гармонировали с отделкой одного из самых нарядных дворцовых кабинетов.

При создании мебели для Елагиноостровского дворца Росси использовал широкую палитру материалов – красное дерево, орех, тополь, клен. При этом он полностью отказался от отделки французским лаком и позолотой, как не соответствовавших характеру и назначению каменных интерьеров. Следует отметить, что Росси первым начал применять при изготовлении мебели местные породы – волнистую березу, клен, а для Фарфорового кабинета Елагина дворца – травленый клен, декорированный бронзой. Использование этого необычного для русской мебели 1820-х годов материала, равно как и украшение предметов для сидения бронзовыми накладками можно отнести к нововведениям, предложенным К.И. Росси. Архитектор будет широко применять отечественные породы древесины и впоследствии; не раз он вернется и к декорировке бронзой, что было не характерно для мебели, изготавливавшейся в России.

Бронзовый декор был использован Росси и при исполнении следующего большого заказа двора – мебели для сооруженного по его проекту дворца для великого князя Михаила Павловича. Созданное им убранство дворца, строительство которого продолжалось с 1819 по 1825 год, отличалось исключительной роскошью и великолепием. Никогда еще мастер не достигал такой гармонии архитектурного решения, скульптурного и живописного декора и предметов прикладного искусства, как в этой работе. Каждый предмет, украшавший парадные залы, проектировался не только как самостоятельный элемент ансамбля, но как его органичная часть.

От мебельного убранства Михайловского дворца, созданного в мастерской В. Бобкова, до наших дней дошла лишь небольшая часть предметов; о многих мы знаем лишь благодаря архивным свидетельством и восторженным взглядам современников. Известно, к примеру, что в парадной столовой находился стол более чем на сто персон и стулья, декорированные бронзовыми накладками и обитые желтым «разрезным» бархатом; Танцевальный зал украшали и большие резные золоченые канделябры и мебель с позолоченным декором³⁹; в Уборной находились предметы, выполненные из тополя и декорированные золоченой резьбой. К счастью, до нас почти в нетронутом виде дошло убранство Большой гостиной или, как ее чаще называли, Белого зала, в котором вся мебель, люстры и камины по-прежнему находятся на своих исторических местах.

Очередная работа Росси восхитила современников. Выражая общее настроение, корреспондент «Отечественных записок» писал: «Что сказать о внутреннем убранстве сего дворца? Это роскошь воображения, которую искусство умело, так сказать, разлить на все части сего здания - там залы, которых стены отделаны под палевый и лазуревый мрамор лоснятся как стекло и украшаются на всю высоту широкими зеркалами, в которых отражаются во множестве драгоценные бронза и пышная штофная мебель. Почивальня убрана голубым штофом с разводами белых цветов. Над позлащенною кроватью раскидываются голубые занавески и поднимаются кверху сборами, составляли в вышине балдахин, страусовыми перьями украшенный »⁴⁰

Последней работой Росси в области мебельного проектирования следует считать мебель для Библиотеки Павловского дворца, поставленную во дворец в 1824 году. Выполняя заказ, Росси не только удачно спроектировал фасад Библиотеки, но разработал интерьер, сумев вписать предметы в изогнутый объем зала; задуманные им стенные шкафы, большие столы и стулья стали элементами единого ансамбля. Гарнитур их волнистой березы, украшенный резьбой под черное дерево, был выполнен мастером В.Бобковым ⁴¹.

Созданная по проектам К.И. Росси мебель, несомненно, была инспирирована французскими источниками, и только благодаря таланту архитектора она приобрела хорошо узнаваемые черты, присущие его почерку. Несмотря на очевидные парижские прототипы, прослеживающиеся на всех этапах его мебельного творчества, Росси удавалось не только умело интерпретировать французские темы, но и создавать уникальные мебельные формы.

Одновременно с Росси над отделкой и убранством императорских дворцов в 1810-1820-х годах много работал В.П. Стасов, также участвовавший в создании мебельных предметов. При первом сопоставлении стасовской мебели с предметами, созданными по проектам Воронихина и Росси, обращает на себе внимание простота форм, гармоничность пропорций, сомасштабность по отношению к человеку и комфортабельность, проявившаяся, в частности, в использовании гигиенических и удобных в быту съемных сидений.

С именем Стасова принято связывать появление особого типа мебели для сидения – так называемой боковой рамы – излюбленного конструктивного и композиционного приема, ставшего отличительной особенностью русской мебели 1820-1830-х годов. Конструкция «боковой рамы» архитектор впервые применил в конце 1810 годов, предложив не только новый силуэт мебели для сидения, но и обеспечив ее большим запасом прочности. При этом процесс сборки значительно облегчался: боковины стульев и кресел, изготовленные из цельного куска древесины, крепились с царге с помощью шипов, а вкладная подушка покоилась на обвязке сиденья. По той же схеме собирался диван «боковой рамы»: спинка соединялась с боковинами с помощью замка в виде фигурного бруска. Этот практичный тип, давший возможность варьировать силуэт и получать разнообразные решения, бытовал вплоть до 1840-х годов.

Первая мебель конструкции «боковой рамы», по всей видимости, появилась в 1917 году при создании Стасовым убранства на половине Александра I в Большом Царскосельском дворце. В это время в петербургской мастерской А.И. Тура по проектам архитектора были изготовлены предметы гостиных гарнитуров: из тополя и карельской березы для Приемной императора и из ореха – для Парадного кабинета Александра I. Изящные и выразительные силуэты «боковой рамы», предложенные зодчим в этой мебели, сразу понравились.

Не случайно гарнитур из Кабинета был повторен для петербургского дома графов Бобринских; отличие заключалось лишь в использованных материалах (у Бобринских вместо березы – травленый тополь) и рисунке бронзовых накладок. В связи с этим важно обратить внимание на то, что вслед за Росси Стасов использовал в декоративном украшении мебели для сидения золоченую бронзу, применение которой стало отличительной особенностью предметов, созданных им для дворцовых интерьеров.

В 1823-1826 годах Стасов вновь проектировал убранство интерьеров Царскосельского дворца. По его эскизам были оформлены девять помещений для вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В этой работе архитектор сотрудничал с известной столичной фирмой А.И. Тура, изготовившей в течение 1824-1825 годов мебель для всех комнат так называемой Малой анфилады.⁴²

К числу самых нарядных интерьеров этой половины принадлежали Опочивальня и Голубая гостиная. Стены Опочивальни были обиты китайской тканью, а плафон расписан гирляндами из цветов и группами танцующих фигур. Альковная ниша, отделенная от основного объема двумя коринфскими колоннами, была отделана белым швейцарским кленом; из этого же материала были изготовлены сами колонны, двери и мебельный гарнитур, включающий туалет, стол, канапе, кресла, стулья и шифоньер. Своеобразие этой вполне традиционной по формам мебели придавала роспись, выполненная по рисункам В.П. Стасова художником И. Бернаскони прямо по фоанеровке⁴³. Украшение мебели цветочной росписью объяснялось тем, что она была предназначена для вдовствующей императрицы, питавшей к цветам особую слабость. В любимом ею Павловске многие предметы мебели были украшены вышивками, живописными вставками и фарфоровыми пластами с цветочными композициями, часто исполненными самой хозяйкой⁴⁴.

От мебели, выполненной по проектам Стасова для Царскосельского дворца, кроме одного кресла из Парадного кабинета Александра I и двух кресел с росписью Бернаскони, сохранилось еще несколько предметов, в том числе – стулья, фанерованные бразильским амарантом со спинками в виде пельты, предназначенные для дворцовой Библиотеки. Конструкция «боковой рамы» и Тим стульев со спинкой-пельтой получили широкое распространение в русской бытовой мебели начала столетия: до сих пор они встречаются в большом количестве, как в музейных собраниях, так и на антикварном рынке. Наличие «боковой рамы», локотников в виде полубрусков, декорированных на торцах резными пальметками, спинок-восьмигранников и спинок-пельт позволяют приписывать подобные предметы к кругу стасовской мебели.

Роль архитектора в создании мебельного убранства дворцовых помещений будет сохраняться и в дальнейшем: А.А. Михайлов  2–й, О. –Р. Монферран, А.П. Брюллов станут авторами проектов мебельных гарнитуров, предназначенных для создаваемых ими интерьеров. Однако период наивысшего расцвета искусства русской мебели остался позади. Архитекторы сороковых годов ХIХ века будут лишь варьировать сложившиеся формы и конструкции, насыщая их новым декором. Исчерпав на этом пути возможности самостоятельного развития, русская мебель очень скоро окончательно утратит свои неповторимые особенности и вольется в русло общеевропейского развития.

 

Библиотека императрицы Марии Федоровны в Павловском дворце

 

Архитектор А.Н. Воронихин. 1803-1804

 

Диван из гостиного гарнитура для графов Строгановых

 

Санкт – Петербург

По проекту А.Н. Воронихина (?). 1805

Красное дерево, резьба, золочение, окраска под патинированную бронзу; ткань, вышивка

94х179х54

Павловск

 

Диван - «кушет» из гарнитура вседневной опочивальни императрицы Марии Федоровны

 

Санкт – Петербург. Мастерская Ф. Гагемана по проекту А.Н. Воронихина. 1805

Красное дерево (массив), резьба; роспись под патинированную бронзу; ткань, вышивка

93х291х84,5

Павловск

 

Кресло из гостиного гарнитура

 

Санкт – Петербург

По проекту А.Н. Воронихина. 1805

Красное дерево, резьба, золочение, окраска под патинированную бронзу; ткань, вышивка

92х53х51

Павловск

 

Диван

 

Санкт – Петербург. Мастерская К. Шейбе по проекту А.Н. Воронихина. 1807

Береза, тонированная под красное и черное дерево, резьба; ткань, вышивка

82х122х56

Павловск

Происходит из гостиного гарнитура павильона «Вольер» в Павловском парке

 

Кресло

 

Санкт – Петербург

По проекту А.Н. Воронихина. 1805

Красное дерево, резьба, золочение, окраска под патинированную бронзу; ткань, вышивка

83х58х74

Павловск

Происходит из гостиного гарнитура павильона «Вольер» в Павловском парке.

 

Кресло с локотниками в виде грифонов

 

Санкт – Петербург. По проекту К.И. Росси

1809-1815

Береза (?), резьба, позолота; ткань.

Фото. Из мебельного убранства Тверского Путевого дворца

 

Угловая гостиная в Павловском дворце

 

Архитектор К.И. Росси. 1816

 

Стул

 

Санкт – Петербург

Мастерская А.И. Тура (?) по проекту В.П. Стасова

Тополь, фанеровка; бронза; золочение; шелк

89х49х41

Государственный Эрмитаж

Происходит из обстановки дома Бобринских в Петербурге

Диван

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1817

Тополь, волнистая береза, фанеровка, резьба, позолота; ткань, вышивка

127х183х72

Павловск

Из гарнитура Нового кабинета в Павловском дворце

В настоящее время находится в Угловой гостиной

 

Диван

 

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1817

Береза (?), окраска, резьба, позолота; ткань

98х172х52

Государственный Эрмитаж.

 

Шкафчик

 

 

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1819-1822

Волнистый клен, травление, фанеровка; бронза, литье, золочение

87х112х34,5

Государственный Эрмитаж. Из Фарфорового кабинета Елагиноостровского дворца.

 

Бюро

 

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1819-1822

Волнистый клен, травление, фанеровка; бронза, литье, золочение

146х107х76

Государственный Эрмитаж. Из Фарфорового кабинета Елагиноостровского дворца.

 

Диван

 

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1810-е

Береза, красное дерево, фанеровка; резьба, роспись, окраска, позолота; ткань.

190х145х66

Государственный Русский музей

 

 

Диван

 

Санкт – Петербург. Мастерская И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1810-е

Береза, красное дерево, фанеровка; резьба, роспись, окраска, позолота; ткань.

125х252х82

Государственный Русский музей.

 

Кресло

 

Санкт – Петербург. Мастерская Ф. Гроссе по проекту К.И. Росси. 1809-1815

Береза, резьба, окраска, позолота; ткань

90х67х49

Павловск

Кресло относится к числу предметов мебели, изготовленных Росси для Тверского дворца в период работы над убранством его интерьеров. Несмотря на то что документальных свидетельств его авторства не сохранилось, ряд стилистических признаков позволяет связывать предметы обстановки дворца с именем архитектора. Характерными для многих предметов мебели Росси являются, в частности, своеобразно трактованные передние ножки.

 

Диван с локотниками в виде грифонов

 

Санкт – Петербург

По проекту К.И. Росси. 1809-1815

Береза, резьба, позолота; ткань

Фото. Из мебельного убранства Тверского Путевого дворца

В ранних работах, к которым относится мебель для Твери, Росси пользуется идеями французских декораторов. О том, что архитектор был знаком с изданием П.Н. Бовалле, свидетельствуют и другие, к сожалению, не сохранившиеся предметы из Тверского дворца.

 

Часть гостиного гарнитура для Аничкова дворца

 

Санкт – Петербург. Мастерская И.И. Баумана

По проекту К.И. Росси. 1817-1818

Береза, окраска, резьба, позолота; ткань

Кресло: 91х64х53; стул 93х53х45

Государственный Эрмитаж

Ажурные спинки кресел представляли собой видоизменение излюбленной формы кресла-корытца и уютно охватывали сидящего с трех сторон.

 

Диван

Санкт – Петербург

Мастерская И.И. Баумана по проекту К.И. Росси. 1820-е

Береза, красное дерево, фанеровка, резьба, позолота; ткань, вышивка

129х81,5х223

Государственная Третьяковская галерея

Диван по образцу дивана из гарнитура Малиновой гостиной Елагиноостровского дворца изготовлен по заказу князя И.И. Барятинского для его имения Марьино в Курской губернии.

 

Белый зал Михайловского дворца в Санкт – Петербурге

 

Архитектор К.И. Росси. 1819-1825

Сохранившийся во всем великолепии Белый зал дает представление о произведении зрелого мастера.

Позолоченная мебель, обитая голубым шелком, голубые смальтовые доски консольных столов, торшеры из серо-фиолетового коргонского порфира, мраморные камины и бронзовые люстры в сочетании с белизной полированных стен и полихромной росписью – воплощение ансамблевого подхода Росси к решению парадного дворцового интерьера. Структуру Белого зала определяют две пары коринфских колонн, разделяющие его на три разновеликие части. Объемно-пространственная композиция закреплена крупными и неподвижными предметами – двумя пристенными и двумя двусторонними диванами, богато декорированными резьбой. Большие монументальные диваны всегда играли роль композиционного центра ампирных гостиных; вокруг них группировались стол и кресла. В данном случае двусторонние диваны, являющиеся нововведением Росси, создают гостевые зоны в центре парадного зала, разделяя его на отдельные уголки. Новое отношение к организации пространства подчеркивалось также декоративным решением кресел и стульев: рельефный декор Росси поместил не только с лицевой, но и с тыльной стороны. Этот необычный для классицизма прием расстановки мебели знаменовал шаг в будущее его тяготением к комфорту и уюту.

 

Парадный Кабинет Александра I в Большом Царскосельском (Екатерининском) дворце

 

Архитектор В.П. Стасов. 1817

Это интерьер справедливо называют «подлинным образцом стасовского стиля». Стены помещения облицованы светло-розовым искусственным мрамором и украшены живописным фризом; изысканный колорит и военная эмблематика придают своеобразие кабинету. По рисунку и эскизам архитектора выполнены паркет, осветительная арматура и мебель.

 

Кресло

 

Санкт – Петербург. Мастерская А.И. Тура по проекту В.П. Стасова. 1817

Орех, фанеровка; бронза; золочение; ткань 90х61х48

Царское село. Из парадного кабинета Александра I

Во время отделки комнат Александра I в Большом Царскосельском дворце В.П. Стасовым в 1817 году была разработана новая конструкция «боковой рамы». Боковая сторона стула или кресла представляла собой пропильную цельную конструктивную деталь, состоящую из передней и задней ножек и боковой стойки спинки. На высоте сиденья «боковые рамы» связывали две поперечные перекладины, а между стойками спинки вставлялась поперечная планка. Подобная конструкция предполагала применение вкладного сиденья, которое чаще всего делалось в форме трапеции и свободно ложилось в соответствующие пазы на переднюю и заднюю перекладины между боковыми рамами. Простота изготовления и прочность такой мебели обеспечили ей широкое распространение и долговечность. Производившиеся более тридцати лет стулья, кресла и диваны с «боковой рамой» стали принадлежностью не только дворянского, но и купеческого быта. (И.Е.)