Особенности производства и декора трансформируемая мебель

Трансформируемая мебель занимает особое место в истории русского мебельного дела. В эту категорию принято относить мебельные предметы, рассчитанные на некоторые преобразования в процессе их использования.

К числу подобных преобразований в первую очередь относятся изменения размеров (увеличение или уменьшение) за счет подвижного, шарнирного соединения деталей. Такая простейшая складная мебель, обычно предназначавшаяся для кратковременного использования и длительного хранения в компактном виде, довольно разнообразна: складные кровати, столы, табуреты, стулья и шезлонги. Удобство перемещения и транспортировки – одна из главных целей при создании этих предметов.

Другой вид мебели с изменяемыми размерами представляет собой группу регулируемой мебели. К ней относятся раздвижные обеденные столы, кресла для отдыха с изменяемыми наклонами сиденья и спинки, снабженные вдобавок подголовниками и откидными подножками, а также подъемно-поворотные фортепьянные стулья.

Особую группу составляет комбинированная полифункциональная мебель, содержащая устройства, позволяющие менять назначение мебельных предметов.

Трансформируемая мебель – не результат технической революции, она появилась еще в глубокой древности. Мебельные предметы, которые благодаря простейшей трансформации могли служить то ложем, то троном (своего рода прообразом кресла-кровати более поздних времен), находили еще в египетских гробницах. В Европе издавна применялись складные походные табуреты на скрещенных ножках.

В России трансформируемая мебель тоже имела свою замечательную историю. Старейшим ее образцом можно считать скамьи с так называемым «переметом»: спинки переметных скамеек крепились шарнирно, позволяя садиться то с одной, то с другой стороны, лишь перекидывая спинку, а, не передвигая всю скамью.

С 1730-х годов складные столы и кресла на основе универсальной конструкции в виде буквы «Х» стали изготавливать тульские оружейные мастера. Отдаленно напоминая «разгибные» кресла европейского Возрождения, тульская мебель не имела прямых аналогов по форме и декоративному эффекту, который создавали выполненные из стали ажурные поверхности, инкрустированные бронзой и украшенные мотивами растительных завитков. Кресла, на спинках которых красовались инициалы Елизаветы Петровны в окружении знамен, возили вслед за двором императрицы, постоянно перемещавшемся из одной резиденции в другую вместе с меблировкой.

Складная портативная мебель издавна использовалась как дорожная и походная. Путешествия на лошадях по России с ее бескрайними просторами требовали особой заботы о компактных предметах быта, которые брали с собой в дорогу.

Среди портативной мебели конца 1790-х годов особенно интересен походный комплект, состоящий из складного кресла и стола с убирающимися ножками, изготовленный для императора Павла I в петербургской мастерской Христиана Мейера. В одной половине стола, представлявшего собой удлиненный плоский ящик, помещались отделения для письменных принадлежностей, а в другой – удивительно компактно сложенное кресло.

Ножки стола тоже были складными, и поэтому весь комплект превращался в необременительный дорожный багаж, имевший вид небольшого ящика, который с легкостью могли разместить и в карете, и в возке; на стоянке в пути с помощью походного комплекта можно было мгновенно меблировать любое временное помещение.

Примененный в этом комплекте способ складывания кресла довольно редкий и необычный. Скользящие стальные кронштейны, удерживающие ножки, запираются специальными пружинными устройствами. Спинка в сложенном виде плотно прилегает к сиденью, а в раскрытом – фиксируется подлокотниками, убирающимися в два сложения. Впрочем, дальнейшего развития эта схема складывания не получила; создание столь сложных стальных механизмов, вызванное требованием особой компактности, было явлением исключительным.

Что касается распространенной в повседневном быту первой четверти ХIХ века портативной мебели, то она могла выглядеть так, как походное бюро декабриста М.С. Лунина. Подобные объемные ящики красного дерева со множеством отделений для письменных и туалетных принадлежностей легко устанавливалась на подставке, которую можно было взять с собой в дорогу.

Существовали и большие шкатулки-несессеры, которые держали на коленях. Особым разнообразием отличались походные поставцы для съестных припасов и дорожные шкатулки для документов и письменных принадлежностей; раскрытые на коленях, они превращались в миниатюрные секретеры с плоскостью для письма, оклеенной кожей. При желании их можно было использовать и как миниатюрные настольные секретеры. Самый известный пример подобного предмета – дорожная шкатулка гоголевского Чичикова «красного дерева со штучными выкладками из карельской березы», в которой были и отделения для туалетных принадлежностей, и потайной ящичек для денег.

Комфорт в сочетании с компактностью ценился не только в походной мебели. Деловые письменные столы, конторки и секретеры нередко содержали устройства для хранения туалетных принадлежностей, а также откидное или выдвижное зеркало. Изощренной изобретательностью отличались туалетные и комбинированные столы.

Популярность в России «механической» мебели во второй половине ХVIII столетия отражала общеевропейские тенденции века Просвещения, когда все большее внимание публики, наряду с естественными науками, привлекали достижения механики. Они действительно были впечатляющи: не случайно конец ХVIII века считается началом промышленного переворота. Доказательством популярности механики во всех европейских странах, включая Россию, были публичные демонстрации отличавшихся удивительным жизнеподобием автоматов виде пианистки, исполняющей несколько пьес, рисующего мальчика или порхающей птицы.

Сложные механизмы встраивали и в мебельные предметы. Их применение для трансформации мебели было связано как с увеличением механическим автоматизмом, так и со стремлением к особому комфорту и компактности предметов обстановки, поскольку для жилья стали предпочитать сравнительно небольшие, уютные помещения, которые, в свою очередь, требовали от мебельного убранства исключительной функциональности. Последнее, совпав с необыкновенным интересом к прикладной механике, и дало толчок к применению мебельных механизмов. Привлечение механиков к изготовлению мебели позволило создавать самые невероятные предметы. Особенно преуспели в этом немецкие мастера, в том числе работавшие в Париже Ж. – А. Ризенер, А. Вейсвейлер, и Д. Рентген. Занимательность и неожиданность превращений часто становились приоритетными качествами их мебели, вызывавшей всеобщее восхищение. Существенным новшеством в механизации мебели стало использование зубчатых реек, храпового механизма трансмиссии.

Они применялись для небольших письменных столов, у которых, при вращении расположенной сбоку небольшой рукоятки, из плоскости столешницы постепенно медленно поднимались ящики с отделением для писем, бумаг и письменных принадлежностей.

Среди наиболее популярной в то время мебели были необычайно модны компактные полифункциональные столики-пюпитры, выполнявшие роль не только письменных, но и туалетных столов, съемная верхняя часть которых могла использоваться как столик-поднос для завтра в постели (механизм изменения высоты столешницы приводился в действие поворотом рукоятки).

Еще более удивительным казались появившиеся тогда письменные столы типа «арлекин»: утопленные в плоскости столешницы ящики при нажатии кнопки выпрыгивали вверх. Вскоре пружинный механизм стали применять и для выдвижных ящиков, которые устраивались так, что их было невозможно открыть обычным способом, а, лишь только нажав на скрытую пружинку – тогда ящик выдвигался автоматически.

Относительно редким типом мебели был комбинированный туалетный стол в виде трилистника или сердечка. Такой стол с зеркалом на внутренней стороне подъемной крышки и ящичками для туалетных принадлежностей на поворотных вертикальных осях мог также использоваться как письменный столик. Комбинированный столик, изобретение которого приписывают знаменитому парижскому мебельщику Ж. – Ф. Эбену, варьировался разными мастерами. Русский вариант столика из Царского Села, изготовленный для подарка супруге будущего императора Павла I великой княгине Марии Федоровне, в общих чертах повторяет композицию Эбена, но отличается от нее в деталях. На корпусе столика поверх наборного узора награвирована надпись: «работа охтенскихъ плотников Насковыхъ» - редчайший образец подписной работы русских мастеров.

К более распространенным типам относился стол – «poudreuse» -  прямоугольной формы, с разделенной на три откидные секции крышкой. Центральная ее часть поднималась вертикально, а на внутренней стороне шарнирно крепилось зеркало в рамке, причем таким образом, что свободный конец рамки скользил по направляющим, позволяя устанавливать желаемый наклон зеркала. Боковые секции крышки раскрывались в стороны, превращаясь в дополнительные плоскости и одновременно открывая доступ ко множеству разнообразных внутренних отделений для туалетных принадлежностей. В особо дорогих столах внутренние отделения обтягивались шелком, а туалетные принадлежности – различные флаконы и коробочки, рукоятки щеточек и кисточек – делались из фарфора, хрусталя или перламутра. Именно к такому типу относится стол красного дерева из Павловска, который соединяет в себе функции туалетного и рабочего стола для рукоделия. Несомненное влияние в распространении моды на механическую мебель в России оказала деятельность выдающегося мебельщика Давида Рентгена. Немец по рождению, он работал во Франции, поставляя мебель для всех европейских дворов. Особенно тщательно готовил Рентген первую партию мебели для русского двора Екатерины II. Изучив вкусы заказчицы, хорошо информированный об интенсивном строительстве Петербурга Рентген выработал новую для себе стилистику, получившую впоследствии название «рентгеновского классицизма»: лишь в изготовленной мастером для поставки в Петербург мебели встречается такое обилие архитектурных мотивов – колонн, пилястр и арок.

Особая роль в изделиях Рентгена отводилась встроенным механизмам, превращавшим рентгеновскую мебель в подлинных «механических слуг». При нажатии на скрытые пружины автоматически раскрывались рабочие плоскости столов-конторок, опускаясь или поднимаясь на нужный уровень; откидывались удобные пюпитры, появлялись, сменяя друг друга, объемы для хранения бумаг и ценностей, и при этом вдруг начинала звучать музыка.

Некоторые предметы мебели Рентгена были настолько удивительны, что никогда не использовались по назначению. Они воспринимались исключительно как занимательные аттракционы, вроде знаменитого «Бюро с Аполлоном», изготовленного по заказу Екатерины II, которое императрица сразу же передавала в кабинет искусств Российской Академии наук, где оно демонстрировалось как диковинка. (В настоящее время бюро хранится в Государственном Эрмитаже.)

Помимо изготовления сверхдорогих уникальных предметов в мастерской Давида Рентгена было организовано серийное производство более простой и скромной мебели, главный декоративный эффект которой создавало сочетание естественной текстуры хорошо отполированного дерева с золотистым металлом. А ее комфорт обеспечивали хорошо работающие простые и надежные механизмы, поднимавшие пюпитры, регулировавшие наклон столешниц и выдвигавшие ящики. Пять, раз приезжал Рентген в Петербург с огромными транспортами мебели, содержащими до ста пятидесяти предметов, значительную часть которых составляли бюро-цилиндры, секретеры, комбинированные столы (письменные, туалетные и рисовальные, столы-пюпитры, раскладные игровые столы) и поворотные кресла.

Спрос на комфортабельную трансформируемую мебель был настолько высок, что ее производство было налажено непосредственно в Петербурге. Изготовлением такой мебели занялся ученик Рентгена Генрих Гамбс. Сначала мебель Гамбса была похожа на рентгеновскую, но со временем петербургская мастерская выработала свой собственный стиль. Гамбс гордился правом именоваться придворным механиком и не жалел усилий, чтобы подтвердить столь высокое звание. По собственной инициативе (а не по заказу!) в 1795 году он начал работу над большим «механическим бюро», которая продолжалась в течение двадцати лет. Бюро Гамбса, как и рентгеновское «бюро с Аполлоном», никогда не использовалась по своему прямому назначению. Особенностью механического бюро Гамбса, помимо уже опробованных трансформаций, стало такое новшество, как неожиданное и мгновенное появление кресла из плоской выдвижной подставки. Задуманное исключительно ради демонстрации высших достижений инженерного творчества, бюро петербургского мастера после первого же показа было приобретено для Эрмитажа, где находится и поныне.

В последующие годы слава мастерской Гамбса продолжала утверждаться не столько благодаря следованию изменчивой моде, сколько за счет поставленного на поток серийного изготовления мебели, в т.ч. и трансформируемой. Из мастерской выходили комфортабельные кресла с пюпитрами, откидными спинками и выдвижными подножками (так называемые «откидные кушетки то Гамбса»), компактные конторки «по английскому образцу», использовавшиеся для работы лежа, и многое другое. Мебель «от Гамбса» была модной и дорогой. Считалось хорошим тоном дарить на новоселье и по другим памятным поводам какой-либо предмет из числа комфортабельной «механической» мебели, считавшейся в то время модной диковинкой. Любопытно, что в 1835 году подобное «механическое» кресло было подарено в день рождения А.С. Пушкину (сейчас оно является экспонатом музея-квартиры поэта в Петербурге).

Со второй половины ХVIII века получают распространение рабочие столы с подъемной регулируемой доской, предназначенные главным образом для архитекторов и художников-графиков. Заслуга их изобретения, скорее всего, принадлежит английским мебельщикам: первые изображения столов с регулируемой столешницей появилась в английских сборниках мебельных проектов еще в 1730-1740-е годы.

В середине ХVIII века регулируемые столы-пюпитры начинают изготавливать и в других странах. Строгие по форме и деловые по характеру письменные, библиотечные (для просмотра гравюр) или чертежно-рисовальные столы обычно имели прямые брускового типа опоры. Модные столы-пюпитры вошли в число мебели, которую русская аристократия в значительных количествах покупала у Рентгена и заказывала местным мастерам. Один из таких изысканных столиков для рисования был изготовлен по проекту архитектора А.Н. Воронихина в мастерской Гамбса для вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Внутри столика помещался регулируемый пюпитр и множество специальных отделений для рисовальных принадлежностей. Боковые ящики выдвигались благодаря нажатию кнопок, скрытых под украшенной наборным орнаментом крышкой.

С середины ХVIII века, когда необычайную популярность как вид досуга приобрели разнообразные настольные игры, возникла потребность в специальных игорных столах. Игра в шахматы получила в России распространение еще в царствование Петра I, который строжайше запретил карточные игры. При Екатерине II этот запрет был снят, и игра в карты вошла в обычай русского дворянского общества, где существовал настоящий культ азартных игр.

Столы для игры в карты сделались обязательным атрибутом жизни. Наиболее дорогими были комбинированные игровые столы, делавшиеся в мастерской Д. Рентгена; они встречались в России столь часто, что можно предположить существование налаженного серийного производства.

Рентгеновские трансформируемые столы, отделанные довольно строго, содержали специальные устройства для нескольких видов использования – игры в шашки, раскладывания пасьянса, карточной игры с несколькими партнерами и модной в то время игры в трик - трак.

Для придания столу одной из этих четырех функций его требовалось раскрыть, «перелистывая» на манер книжных страниц стопку шарнирно соединенных полукрышек. В закрытом виде стол выполнял последнюю, пятую по счету функцию – играл роль консоли для канделябров. Столь разнообразное назначение рентгеновских столов едва ли преследовало цель экономии пространства: подобный стол обычно стоял в просторном зале и демонстрировал последние достижения механики и мастерство мебельщиков, удивляя гостей своим хитроумным устройством.

В отличие от иностранных мебельщиков, русские мастера изготавливали раскладные карточные столы менее сложной конструкции, но при этом гораздо богаче декорировали их нарядными наборными композициями, помещавшимися не только на внешних, но и на внутренних поверхностях столешницы. Игровое поле оклеивалось сукном для записи счета, как правило, зеленым, реже – бордовым или синим. По углам столешницы (часто закругленным), во время игры предусматривались места для подсвечников, а перед каждым игроков делалось лоткообразное углубление для фишек. Собственно крышка стола состояла из двух сложенных половинок квадрата, шарнирно соединенных специальными петлями. На время игры столик отставляли от стены и откидывали крышку; при этом наличие петель совершенно не мешала игровому полю, поскольку они были врезаны в толщину столешницы.

Откинутая и раскрытая полукрышка поддерживалась одной из ножек, которая вместе с частью царги отводилась в сторону. Однако русские мастера нередко использовали и другие конструкции: например, выдвижное подстолье, которое давало возможность симметрического расположения ножек после трансформации.

Еще более декоративными были небольшие нарядные столики, предназначавшиеся для занятия рукоделием. Они служили украшением гостиной, подчеркивая изящество кропотливой художественной работы, которой занималась хозяйка – не на женской половине дома, как полагалось раньше, а во время светского приема, в кругу семьи и гостей.

В ХVIII и особенно, в ХIХ веках вышивки являлись не только модным видом досуга, но и стильным предметом украшения интерьера. Вышивки вставляли в рамы под стекло, ими декорировали крышки преддиванных столиков и даже дверцы шкафов, не говоря уже о многочисленных подушках, каминных экранах, подножных скамеечках и сонетках.

Рабочие столики, предназначенные для занятия рукоделием, с устройством для хранения принадлежностей для него вошли в широкий обиход во второй половине ХVIII века; их продолжали изготавливать и в ХIХ столетии, внося изменения в детали и декоративную отделку. Маленькие рабочие столики были чрезвычайно разнообразны по форме. Обычно их делали с одним или двумя неглубокими ящиками и обязательно откидной подушечкой; подъемная крышка полностью открывала внутреннее устройство стола, имевшего несколько отделений для дамских рабочих предметов.

Среди множества вариантов особой любовью рукодельниц пользовались столики «с карманом»: под столешницей такого столика был прикреплен шелковый мешок, куда можно было убрать незавершенное рукоделие, при этом, не смяв его. Были столики со своеобразной «корзиной» из тонких реек, подбитой шелком – для клубков шерсти; другие имели под крышкой подвижную рамку – пяльцы.

Особый раздел трансформируемой мебели составляют обеденные столы. Они обладали самым большим разнообразием способов трансформации. Еще со времени Петра I в России получили распространение раздвижные столы голландского типа с полукрышками «на косых ходах», а также столы по английскому образцу «со спущенными полами» (эти рациональные способы трансформации благополучно дожили до наших дней и применяются и поныне).

В период классицизма русские мебельные  мастера освоили конструкции, позволявшие увеличивать столешницу не на два дополнительных места (как в конструкции «на косых ходах»), а в три-четыре раза. К такому типу раздвижных столов относится так называемый стол – сороконожка, раздвигаемый с помощью скользящих «телескопических» брусков царги на весьма значительную длину. Распространенный с конца ХVIII века стол – сороконожка получил свое название из-за большого числа дополнительных ножек, сгруппированных под столешницей.

Примерно с 1800 года обеденные столы начинают делать на центральной опоре в виде колонки на фигурном основании – платформе. Обычно такие столы были круглыми, а в раздвинутом виде становились овальными. Особым эффектно отличалась конструкция круглого стола на массивный центральной опоре в виде красивой вазы.

Раздвигаясь вместе с полукрышками, опора-ваза разделялась надвое, позволяя увеличить стол на значительную длину, положив на телескопически раздвинутую конструкцию подстолья необходимое число дополнительных досок столешницы. Добавочные стройные точеные ножки такого стола – выдвижные и прячутся внутри центральной опоры, в отличие от стола – сороконожки, где они остаются на виду.

В ХIХ веке изготавливались раздвижные столы, имевшие две группы снабженных роликами ножек, соединенных царгами. Раскатываясь в противоположные стороны, ножки одновременно увлекали за собой и раздвигали телескопические царги, на которые укладывались хранящиеся отдельно дополнительные крышки.

Особую фантазию проявляли мастера, конструируя небольшие столики, предназначавшиеся для самых разных целей. К примеру, маленький квадратный стол-косынка для подачи кофе или чая в гостиной, сконструированный по принципу стола со спусками полами, имел разделенную по диагонали крышку, так что с одной опущенной полукрышкой он становился треугольным и очень ловко помещался в углу комнаты. Другой небольшой столик с квадратной, двойной по толщине столешницей, назывался стол-конверт. Его верхняя крышка разрезалась по диагоналям на четыре прямоугольных треугольника, которые, раскрываясь путем откидывания, оставляли столешницу квадратной, но при этом удваивали ее площадь.

В повседневном обиходе встречались и другие предметы трансформируемой мебели. Например, табурет-стремянка или кресло-стремянка, которые могли трансформироваться в лестницу. Обычай иметь библиотечную комнату, в которой шкафы порой полностью закрывали стены, позволял доставать находящиеся на самом верху книги лишь с помощью лестницы. Высокие складные лестницы обычно соединялись со столом и автоматически выдвигались при откидывании столешницы. Хозяева библиотек нередко старались замаскировать стремянку, соединив ее с каким-нибудь другим полезным предметом мебели – столом, стулом, креслом или табуретом. Так, например, компактный табурет-стремянка входил в меблировку библиотеки Павловского дворца, комплексный проект который выполнил К.И. Росси.

Особенность трансформируемой мебели русского классицизма заключается в эффектной простоте приемов трансформации, которая подчас осуществлялась без применения сложных автоматических механизмов, но обеспечивала искомый комфорт, не нарушая при этом гармоничности формы. Большинство появившихся тогда типов трансформируемой мебели продолжали изготавливать и в дальнейшем, меняя лишь стилистику отделки. Со временем менялись и приоритеты, побуждавшие мебельщиков разрабатывать новые типы и виды подобной мебели: восхищение механическим автоматизмом, интерес к «секретам и сюрпризам» сменялись более прагматичным взглядом на мебельный комфорт, достигавшийся с помощью трансформации.

Складное кресло Павла I

Санкт – Петербург

Мастерская Х. Мейера

Конец 1790-х

Красное дерево; металл; бархат, серебряное шитье. 81х50х43

Гатчина

Из походного комплекта мебели. Комплект состоит из складного кресла и стола с убирающимися ножками. Корпус стола представляет собой удлиненный и довольно плоский ящик, в одной половине которого помещались специальные отделения для письменных принадлежностей, а в другой – компактно сложенное кресло.

Складное кресло Павла I в Гатчинском дворце

Э. Гау. 1877

Фрагмент акварели

Походное бюро М.С. Лунина

Россия. Первая четверть ХIХ века

Красное дерево; металл. 28х67х42; высота с подставкой – 86

Государственный Эрмитаж

Внутри походного бюро есть отделения для письменных и туалетных принадлежностей. Ящик легко снимался с подставки для удобства транспортировки.

Комбинированный столик, рабочий и туалетный

Россия. Первая четверть ХIХ века

Красное дерево; латунь; шелк; зеркальное стекло  83х74х36

Павловск

Публикуется впервые

Столик открывается по типу французского столика-«poudreuse». Внутренние отделения обтянуты шелком. На внутренней стороне средней крышки – регулируемое зеркало. Специальные ячейки предназначены для туалетных и швейных принадлежностей.

 

Столик для рукоделия

В закрытом и открытом виде. Санкт – Петербург. Начало XIX века

Фанеровка – тонированный корневой орех; «корзина» подбита шелком. 54х71х71

Павловск

 

Стол с пюпитром

Россия. 1780-1790

Красное дерево, бронза; литье, золочение

Частное собрание

 

Культура чтения в XVIII веке предполагала обязательное использование пюпитра. Легкие встроенные складные пюпитры как подставки под читаемую книгу были непременными атрибутами не только многих столов, но и кресел. Специально для концертных комнат изготавливались столы с встроенными пюпитрами, вокруг которых мог разместиться целый камерный оркестр.

 

Стол для рисования

В закрытом и открытом виде

 Санкт – Петербург. Мастерская Г. Гамбса по рисунку А.Н. Воронихина. Около 1805

Черное дерево; набор; литье, золочение; стекло; бумага, акварель. 77х76х57

Павловск

Столешница сверху фанерована набором маркетри. Внутри – акварельная живопись под стеклом. Под откидной крышкой – регулируемый пюпитр, отделения для рисовальных принадлежностей, кнопки для открывания боковых ящиков.

 

Стол круглый раскладной игральный

В закрытом и открытом виде.

Россия. Конец ХVIII века

Дерево; набор; бронза, сукно

72х125,5х125,5 (в открытом виде)

Павловск

В сложенном состоянии стол напоминает типичные для своего времени полукруглые пристенные столы-консоли, которые пользовались широкой популярностью в России. Их общее решение, а также мотивы наборной орнаментики активно заимствовались их привозных, прежде всего английских образцов. Публикуется впервые. 

Секретер

Петербург. Мастерская Г. Гамбса. 1800-е

Бронза – Ф. Бергенфельдт

Хвойные породы, красное дерево; металл, бронза; внутри кожа с золоченым тиснением

145,5х89,2х35,5

Государственный Эрмитаж

Наверху у секретера – открывающийся раскладной пюпитр, внизу – три убывающих по высоте ящика, а в центре – «секретер» с откидной доской для письма. Крышка пюпитра не только откидывается, но и раскладывается, полностью задвигаясь внутрь. После этого из-под верхней крышки вещи можно выдвинуть специальную деревянную рамку со стеклом. Ее передняя часть, равная высоте пюпитра, подвижно закреплена на петлях так, что при угле в девяносто градусов рамка упирается в кромку низа, а сверху фиксируется специальным желобком, закрепленным на крышке изнутри. Таким образом, вместо пюпитра получается застекленная витринка. К рассматриваемой вещи вполне подходит характеристика, данная одному из предметов «гамбсовой» работы, представленному на Первой художественно-промышленной выставке (1829): «Механическое бюро: снаружи просто, а внутри искусно скрытые ящики, которые простейшим механизмом выскакивают; работа превосходная и прочная». (Н.Г)

Стол с пюпитром для рисования

ThomasSheraton

The Cabinet – Maker and Upholsesteres Drawing Book London. 1793

Стол-арлекин

ThomasSheraton

The Cabinet – Maker and Upholsesteres Drawing Book London. 1793.

Стол для карточной игры

В разложенном виде. Россия. Около 1790

Дерево; набор; бронза; сукно. 74х101х101

Павловск

Комбинированный стол-бюро

Россия. Начало XIXвека

Корневое и черненое дерево; патинированная и золоченая бронза

95,5х77х51,5

Павловск

 

Столик для рукоделия

Россия. Первая четверть ХIХ века

Черное дерево, карельская береза; шелк.  77х72х45

Павловск

Трехчастная столешница декорирована набором маркетри. Средняя часть крышки сдвигается на полозках, открывая отделения для принадлежностей и откидную подушечку. Крышки боковых корзин, подбитых шелком, поворачиваются на вертикальных осях.

 

Комбинированный стол-бюро

 

Общий вид и фрагменты

Россия. Начало ХIХ века.

Корневое и черненое дерево; патинированная и золоченая бронза

95,5х77х51,5

Павловск

Верхняя крышка столика сдвигается на полозках, позволяя раскрывать стол то с одной, то с другой стороны.

При раскрывании бюро одновременно поднимается вверх полочка стола с чернильным прибором (прибор утрачен), а с другой стороны открывается рабочий столик с ящиком для принадлежностей рукоделия и поднос для завтрака.

Раздвижной обеденный стол

В сложенном и разложенном виде

Санкт – Петербург. 1830-е

Красное дерево (фанеровка и массив); резьба

77х129х122

Государственный Эрмитаж

Две половины стола откатываются на роликовых опорах в противоположные стороны, раздвигая телескопические царги и одновременно выдвигая две дополнительные точеные ножки также с роликовыми опорами. Стол может быть раздвинут на значительную длину. Вкладные доски столешницы хранятся отдельно. Дополнительные ножки задвигаются внутрь центральной опоры-вазы.

 

Секретер

Петербург. Мастерская Г. Гамбса. 1800-е. Бронза – Ф. Бергенфельд

Хвойные породы, красное дерево; металл, бронза; внутри кожа с золоченым тиснением.    145,5х89,2х35,5. 

Государственный Эрмитаж